Я кратко пересказал содержание выступлений на расширенном заседании комитета Госдумы по инфополитике, состоявшемся 17 января 2019 года. Операторы связи в расшифровали выступления дедушки-безопасника. Интерес представляют заявления вокруг закона о критической инфраструктуре.
#33 - Мурашов Николай Николаевич, заместитель руководителя Национального координационного центра по компьютерным инцидентам, заместитель начальника Центра защиты информации и специальной связи ФСБ РФ (http://gov-cert.ru)
Мурашов Николай Николаевич, член экспертного совета. Я член экспертного совета. Значит, ну коллеги, я хотел бы за две минуты высказать ряд суждений. Здесь было высказано много. Значит, ну не два процента а 70, Аркадий Соломонович, я готов дыры в вашей методике [1] показать (прим. Фила: мы и ваш отчет с методами почитаем, но его нет). Значит, ну не определяется точно, причем включая речевой трафик. Значит, это означает что? Что государство не гарантирует права и свободы граждан. В частности право на защиту тайны частной жизни и на защиту тайны переписки. Потому что во всех сопредельных государствах, в соответствии с их законодательством, значит, перехват сообщений от и между иностранными корреспондентами не является обязательным решение суда. Ибо для таковой достаточно решение соответствующего старшего офицера службы разведки. Это первое.
Второе, что я хотел бы сказать. Есть понятие государственного суверенитета. И оно существует в том числе и в информационной сфере. С учетом того, что действительно, мы не можем гарантировать права и свободы граждан. Это действительно так. С другой стороны, значит, мы не можем обеспечить верховенство закона у нас. Т.е. законы принимаются, а как нам показала практика, закон фактически реализован быть не может. Потому что не может быть реализована блокировка трафика, в частности. Таким образом, можно сделать вывод о том, что существующая нормативная база, законодательная база не позволяют гарантировать, не позволяют обеспечивать суверенитет Российcкой Федерации в информационном пространстве. Поэтому, несомненно, предложение о вносе закона в первом чтении и его дальнейшей доработки в ходе второго чтения, я поддерживаю.
Теперь короткие вещи, которые я бы хотел сказать. Я являюсь разработчиком закона о безопасности критической информационной структуры [2] с самого начала его появления до момента его принятия. Поэтому данный закон никакого отношения к закону о безопасности критической информационной инфраструктуры с моей точки зрения, как разработчика закона, не имеет. Это второе. Была определённая путаница, когда стали, после появления объектов критической информационной инфраструктуры, появились критические объекты Интернета. Это разные вещи. И это надо достаточно четко понимать (прим. Фила: я уже запутался). Может быть, когда будут вводится определения, обязательно это дело скорректировать.
И третье, что я бы хотел сказать. Что предложение Транстелекома об усилении контроля за трансграничным трафиком, т.е. за пунктами перехода, полностью поддерживаю. В настоящий момент, так называемые трансграничные переходы так называемых технологических сетей связи, которые представляют из себя кабели по 94 волоконно-оптических жил (прим. Фила: такого типа кабеля не существует). И нет никакого законодательства, отсутствует законодательство по которому может контролироваться использование данного трафика, т.к. он не входит в сеть связи общего пользования. Это естественно, серая зона, которая фактически приводит к тоже к незаконному выводу трафика зарубеж и его дальнейшего использования (прим. Фила: это бессмыслица какая-то). Все! Спасибо большое.
(прим. Фила: мы не стали расшифровывать кривляния Леонида Леонидовича за отсутствием смысла)